Беги, Тарантино!...

Он захватил ее за закраина пальто. Алиса даже гаркнуть не могла - вдруг голос пропал. Ага и людей особо на улице не было. Десятый час повечера. Это она зачем-то постановила срезать колея и не вытребовала таксомотор. Постановила прогуляться, лес зимний недалеко, краса, будто в сказке. Всего вдруг ветр поднялся со снегом. И даже стезю не видать стало. Возвысила воротник и тут осмыслила - возле некто жрать!

Обвернулась - огромная пес стояла и не моргая, взирала на нее.

Псин Алиса дрожала. С малолетства. Когда соседская мелкотня цапнула. Злобная таковая, кусачая. С той поры обходила их палестиной. А когда попадались вблизи, то велико колотилось сердце, прели длани и всю ее окутывал противный клейкий боязнь. Однако тогда были возле люд. И было ясно.

А ныне?

- Уходи... Изволь. Я тебе ничего не сделала. Уходи. Не трогай меня. Мамочки, - прошептала Алиса и затворила десницами лик.

И беззвучно заплакала. Ноги не содержали и она засела в сугроб. Тут будто один стези драили и снежные кучки были то там, то сям.

А опамятовалась в себя, когда что-то теплое коснулось щеки. Отворила бельма. Жуткая собаченция облизывала ее лик. Нежно настолько. Впоследствии отодвинулась, обернулась и подала в пасти Алисе упавшую варежку.

Вздохнула, словно человек. И вновь легонько взяла ее за закраина пальто, словно тянула за собой.

Алисе по-прежнему было ахово всего от одного облика псины. Уж излишне огромной и мощной она была. Истина, боязнь стал капельку отпускать. Звериное не нападало. Навыворот, вело себя больно даже благопристойно.

- Чего надо-то тебе?Выступай к хозяину!Потерялся ты, что ли?Будто можно вообще таковое затерять?Ты же будто машина!Крепкий. Где у твоих владетелей башка?Завидишь такового, настолько заикой можно остаться!- пробурчала Алиса.

Испробовала восстать. Не вышло. Тогда пес ухватил ее за проток и потянул ввысь. Ныне Алиса стояла на ногах. А он продолжал тянуть ее в палестину, в лес.

- Прогуливаться алкаешь?Зовешь с собой?Дудки уж, благодарствую. Выступай, играйся!А мне выступать надобно!- она испробовала сделать шаг в палестину.

Однако пес преградил стезю. И даже вроде зарычал, вновь потянув за пальто.

- Ага что же это таковое!- бессильно вскрикнула Алиса.

И тут заприметила дедушку. Он в большущих валенках и с крохотной собачкой прогуливался. Гаркнула его. Впоследствии покумекала, что зря. Возле крепкий пес.

Старичок подбежал. Диковинно, однако крепкая пес безотносительно не обратила внимания на крохотную. Будто стояла себе безмятежно, настолько и осталась.

- Что вам, глубокоуважаемая?С псиной что-то с вашей?- осведомился дедушка, подбегая.

- Ага она не моя вовсе!Привязалась вот. Я вас и подозвала, дабы вкупе ретироваться. Алкаю ретироваться, а не вручает. Тянет куда-то. Выступать, что ли?- взговорила Алиса.

Старичок вручил ей в десницы свою собачонку, а сам пристал к крупному псу. Тот выжидательно взирал на него.

- Надобно же, какой умница!Великолепно тебя хозяин воспитал!Не опасный этот пес, не опасайтесь. Порода ага, больно капитальная. Однако с башковитым хозяином... Вы, глубокоуважаемая, не опасайтесь, он выдрессирован на пятерка. Видаете, пес больно безмятежная, на людей и своих собратьев не кидается, добросердечная. Это, впопад, мальчишка. Будто же тебя кличут, дружок?И что ты тут ладишь?Встал же!Бьет вон итого, - произнес дедушка.

А пес, легонько взяв на этот один его за проток, выдал залпом и стал гоняться, брехать и демонстрировать в палестину леса.

- Внимайте, ага он нас кличет с собой!Он выканючивает, дабы мы с ним командируй!Это я вам будто ветеринар болтаю!Сколько лет с ними в свое времена вкалывал!- всплеснул десницами старичок.

- Куда... Кличет?Зачем?Прогуливаться, что ли?- осведомилась недоуменно Алиса.

- Не кумекаю. Мы должны пойти!- и дед зашагал за псом сквозь сугробы.

- Ага что же это. Куда вы?А пес ваша?Ох ты, Господи!Ага обожди же вы, я тоже выступаю!- Алиса кинулась вдогон.

В лесу было больно беспроглядно. Однако она включила фонарик на телефоне.

Ротвейлер выступал не поспешая, алкая было видать, будто ему охота побежать. Однако он все оглядывался, словно дрожал, что эти двое завернут назад. А Алиса и ветхий ветеринар выступали гуськом по дорожке.

- Где он?Посвети, дочка!Затеряли, что ли?- обеспокоенно прошептал дедушка.

И тут они услышали надрывистый бреши. Кинулись по снегу. Чуть вдалеке от тропки валялся дядька. Алиса пощупала пульс - жрать!Затянула варежку, вздрагивающими десницами взялась набирать номер.

- Владик!Безотлагательно заезжайте!Настолько, где кусочек леса, невдалеке от магазина, я выйду вас встречать. Сейчас посмотрю его еще. Похоже на пароксизм!- проговорила она.

- Я медсестра!- пояснила она своему попутчику.

Вскоре дядьку на носилках заносили в машину. Вдруг он отворил бельма. Слова давались с трудом:

- Изволь... Вид и ключи в кармане. Тарантино... Моя пес. Не запускайте. Изволь. Ему невозможно в приют, он не переживет предательства другой один. У меня никого вяще дудки тут. Выглядите. Я оплачу, изволь!

- Приглядим!Не волнуйтесь!Выздоравливайте!- бодро отрапортовал дедок.

Скорая отбыла. Пес сидел возле с людами. Повесив крупную голову. И чуть содрогался. Алиса несмело проложила десницей. Он поднял на нее бельма. Несчастные, абсолютные слез. Надобно же, а она и не осведомила, что псины умеют выть.

- Давай что, дочка. Придется тебе о нем побеспокоиться. Что ладить?Я бы к себе взял. Ага у меня вон помимо Шурки еще две бедолажки - пес ага кошка, тоже на улице подвернул, замерзали, голодовали, животинки маломочные. Я подскажу, что ага будто. Не болей. Поводок мы нашли в лесу. Видать, хозяину ахово когда стало, он пса вот и отстегнул. Н-да. Уж добросердечное девало надобно до гроба доводить. Будто бы нам его всего с собой-то увести!Он же видал, что его увезли. Не пойдет еще, - почесал голову ветеринар.

Однако пес безответно пошел вдогон. Возле, шаг в шаг. Он словно выполнил собственный долг, осмыслил, что боготворимый человек в безопасности. И ныне ему надобно попросту дожидаться.

В незнакомую квартиру ввалились все вкупе. Алчно дербалызнув воды, пес прыгнула в кресло и залпом започивала.

Алиса, получив линия советов, распрощалась с Василием Викторовичем, настолько кликали дедушку и постановила остаться тут.

Диковинно это было. Посторонний дом. Чужая пес. Взговорил бы ей кто, что ввяжется в подобную историю, не поверила бы. Малодушно миновала по горницам. Красный ремонт, однако мужской минимализм. Нигде не было видать бабских штук. Всего большенный портрет пожилой четы. У бабы были бельма того дяди, хозяина Тарантино. Родители, значит.

Настолько Алиса и уснула. А очнулась оттого, что некто опять лизал щеки и нос. Пес сигал возле, демонстрируя на дверь.

- Прогуливаться алкаешь?Давай пойдем. Заодно ко мне сходим, вещи заберем. Доколе с тобой поживу. Всего ты не тяни меня. Больно крепкий, не высчитаю еще!- попросила Алиса.

Пес чинно выступал возле. Алиса жительствовала с мамой. Она ее предупредила вчера, что ночевать не опамятуется. И ныне пожилая баба круглыми буркалами от изумления взирала на дочь, какая стояла в прожру с огромной псиной.

- Алисонька... А это кто подобный... А это чего?Ты же их дрожишь?Ой, не могу. Огромный какой!Ой!- взялась причитать мама.

- Мам, это Тарантино. Он безобидный. И больно башковитый. Я вчера тебе не стала повествовать, однако тут таковое приключилось!- азбука объяснять Алиса.

Тут у нее телефон зазвонил. Ветеринар Василий Викторович изъявил вожделение опамятоваться. Алиса мамин адрес и наименовала.

Впоследствии все вкупе чай выпивали. А Тарантино валялся у дверей. Алиса сконцентрировалась и с ним пошла возвратно.

А Виктор Васильевич остался. Его мама Алисы попросила полку пригвоздить.

Сквозь пару дней Алиса в больницу позвонила. И услышала в трубке:

- Благодарствую вам!Вы же мне бытие избавили!И псину мою. А у меня накануне машину подпалили. Давай и... понервничал. Пошел с псиной прогуливаться, ощущаю, раскалывает, дышать ахово. Всего и смог ему прошептать: "Беги, Тарантино, милый. Спасай себя, мне уже не поддержишь. Я настолько боготворю тебя!". Я кумекал, реально все. Мы с ним с дорожки ретировались. Мгла вкруг, людей дудки. А телефон я с собой не взял, запамятовал на столе. Перед тем, будто разум затерял, все молился, дабы пса-то хоть не тронули, побеспокоились добросердечные люд, если меня не станет. Он настрадался настолько. Первые хозяева таковое с ним вытворяли, даже описывать не буду. Пес год впоследствии в мгле не мог быть, десницы дрожал, тяни сжимался. От громогласных звуков ложился залпом и начинал вздрагивать. Еле я его вытащил и этого состояния. Если бы не вы... Собака-то капитальная. Люд могли напугаться, вытребовать кого. А он у меня будто котенок безобидный. Знаю, всякие ротвейлеры жрать. Однако Тарантино у меня - добряк, ласкуша. Я его в честь своего режиссера боготворимого наименовал. Не кумекал даже, что он поддержка ввергнет, вот ведь оно будто. Вы приглядите за ним, Алиса!Будто он там?

- Он... Нудится. И хотите, мы завтра к окнам придем?- вдруг предложила Алиса.

Они опамятовались. Вчетвером. Алиса, Тарантино, старичок ветеринар и Алисина мама. Барышня даже не заприметила, будто пожилые люд вдруг спелись между собой и уже взялись дружок к дружку в гости деятельно ходить.

В том лесу ахово было видать. А сейчас из окна на них глядел крепкий симпатичный дядька. И виляя хвостиком, ликовал хозяину пес, подскакивал, мотал ему лапкой.

И когда его выписали, встречать командируй тоже вчетвером.

Алиса с мамой стол сервировали. А Василий Викторович все в деталях повествовал про тот вечер. Тарантино хозяина, его, впопад, Димой кликали, чуть с ног от радости не сшиб.

Было больно тепло и уютно дома. Ага, беда опамятовалась. Однако ретировалась, потому что завидела - возле неравнодушие и амуры людская, какие сплотились и с ней сверились.

Неслышно ретировались мама Алисы вкупе со своим кавалером - стареньким ветеринаром Василием Викторовичем. Алиса отглаживала псину. Боязнь миновал, она не дрожала вяще. Восхищенно взирал на нее Дмитрий. Что-то важнецкое грезилось Тарантино, он словно оскалялся по-своему, по-собачьи.

И витало в духе простое человечье счастье!

Татьяна Пахоменко, 2020